Наш начальник связи, в общем-то, был неплохим командиром. Особенно по
сравнению с его преемником. Однако же любил он пройтись по части часов
так в пять утра и, естественно, не обделял своим вниманием дивизионный
узел связи. Он не спеша входил на узел со стороны аккумуляторной и
двигался от коммутатора до радиобюро, попутно вздрючивая дежурную смену
за мелкие и не очень нарушения правил боевого дежурства.
Дежурный радист Мишка Ивановский расслабленно сидел в кресле и слушал
кассету новой свердловской группы "Наутилус-Помпилиус". Когда НС вошел
на радиобюро, Бутусов пел "Я хочу быть с тобой...", а Мишка вполголоса
подпевал ему. Магнитофон на боевом посту был явным нарушением, и НС
отреагировал соответственно. Магнитофон полетел на пол, Ивановский был
жестоко вздрючен. Впрочем, только морально, радистов всегда не хватало,
и отправить одного из них на губу означало подорвать боеготовность узла
связи.
После ухода НС Мишка осмотрел магнитофон и успокоился. Треснувший в
нескольких местах корпус был перемотан изоляционной лентой, после чего
магнитофон снова был готов к эксплуатации.
Через двое суток, двигаясь тем же маршрутом, НС с удивлением застал
Ивановского за прослушиванием той же кассеты, только в этот раз Бутусов
пел "Круговую поруку". Броска на пол, как выяснилось, было
недостаточно, поэтому в дело вступил офицерский сапог. Осмотрев останки
магнитофона, НС посчитал свой долг исполненным, еще раз вздрючил
Ивановского и удалился.
На этот раз ремонт оказался более сложным. Пришлось заменить
громкоговоритель на подходящий из ЗИПа какого-то неопознанного
оборудования и закрепить изоляционной лентой и проволокой развалившиеся
внутренности магнитофона. В результате перестала открываться крышка
кассетного отделения (ее просто выбросили) и нажиматься клавиша записи
(и фиг с ней). Магнитофон снова был в рабочем состоянии.
В очередной раз оказавшись на узле, НС был обрадован песней "Казанова".
На этот раз подполковник задумался. Тривиальный вариант решения
проблемы - изъять магнитофон - показался малоинтересным, и с пожарного
щита была снята лопата. Черенок лопаты сделал свое черное дело, в
результате чего останки магнитофона Ивановскому пришлось собирать по
всему помещению радиобюро. Мишку, естественно, снова вздрючили.
После завтрака весь личный состав узла с паяльниками, плоскогубцами и
другим инструментом сидел вокруг того, что раньше называлось
магнитофоном, и пытался спаять вместе обломки печатной платы и
выпрямить рычаги. Из того же ЗИПа был извлечен новый динамик. После
трех часов работы магнитофон был собран, но упорно отказывался
работать. Пришлось идти на поклон к начальнику радиомастерской.
Начальник, старший лейтенант Смирнов, посмотрев на принесенную груду
хлама, поинтересовался:
- Под танк положили?
Мишка помялся и сказал:
- Что-то вроде. Под начальника связи.
Смирнов понимающе кивнул и взялся за работу. Через некоторое время
магнитофон вполне прилично мог воспроизводить звук. Функция записи не
работала, но ведь не в этом же счастье. Еще одним недостатком был
чересчур авангардныий внешний вид, впрочем с этим вполне можно было
мириться.
Через несколько дней НС снова входил на радиобюро под пение Бутусова:
"Разденься! Выйди на улицу голой!.." Войдя на пост, он ошарашенно
уставился на то, что никак не могло называться магнитофоном, но тем не
менее работало. НС задумчиво посмотрел на Ивановского (на дежурстве по
иронии судьбы снова был он) и, как бы советуясь, спросил:
- Может сжечь?
Мишка пожал плечами. НС так же задумчиво продолжал:
- Пожалуй, не стоит. А вдруг восстановите?
Кончилось тем, что магнитофон он конфисковал. Поговаривали о том, что в
кругу друзей-офицеров за бутылкой-другой НС доставал из сейфа этот
шедевр ремонтной мысли и демонстрировал собутыльникам, на что способен
советский солдат.
