Главная » 2008 » Сентябрь » 12 » Отрывок из книги В. Пикуля ("Площадь павших борцов")
Отрывок из книги В. Пикуля ("Площадь павших борцов")
10:51
Но еще до отъезда на русский фронт Паулюсу пришлось задержаться. Гальдер предупредил его:
— Вас включили в особую комиссию. Дело в том, что удалось захватить в
исправном состоянии русский Т-34, при нем обнаружили даже технический
формуляр. Вам с конструкторами предстоит разобрать Т-34 по винтику, и
пусть металлурги заодно выяснят, какой навоз загружают русские в свои
домны? Чтобы не испачкаться, захватите и свой танковый комбинезон...
* * *
Появление среднего танка Т-34 было для немцев шоковым ударом, сенсацией
N 1, откровением и загадкой. «Это дьявольское наваждение! — говорили
они. — Нет, это даже не машина, а какой-то сказочный принц среди наших
танков-плебеев...»
На танкодроме, где стоял трофейный Т-34, Паулюс доказывал, что не стоит раньше времени отчаиваться:
— Русские еще не освоили массовое производство, и потому все Т-34 мы
выбьем по одиночке хотя бы из калибра «восемь-восемь». Спасибо
нейтральной Швейцарии, поставляющей для вермахта такие замечательные
зенитные пушки...
Вызванный из лабораторий Нибелунгверке, приехал и знаменитый немецкий танкостроитель — Фердинанд Порше.
— Это правда, — сказал он, — что Т-34 у противника еще недостаточно. Но
вы, Паулюс, не забывайте предупреждений Бисмарка: русские долго
запрягают, зато они быстро ездят. Из истории нам известно, что Россия
всегда к войне не готова, но каким-то странным образом она оказывается
победительницей...
Немецких специалистов больше всего поразил двигатель — дизель в 500
лошадиных сил, целиком сделанный из алюминия: «Русские плачутся, что у
них не хватает материалов для самолетов, а на моторы для танков
алюминий нашли...» Паулюс (на основании данных абвера) сказал, что Т-34
подвергался в Москве очень суровой критике, его даже не хотели
запускать в серийное производство. Если это так, комиссии предстоит
выявить слабые места в конструкции танка.
— Увы... их не существует! — отвечал Порше.
— Но русские-то раскритиковали свою машину.
Это вызвало смех главного конструктора:
— Милый Паулюс, вы что, первый день на свете живете? Должны бы знать,
что у подлинных талантов всегда немало завистников, желающих опорочить
его постижения. Только этим, и ничем другим, я объясняю критику этой
машины.
Паулюс спрыгнул с брони танка на землю: немецкую противотанковую пушку
калибром в 76 мм уже выкатывали на прямую наводку. Все попрятались в
укрытие, издали наблюдая. Первый снаряд, рикошетируя, вырвал из
советской брони ярчайший сноп искр, второй... Второй, ударившись в
башню, сделал «свечку», и высветленная траектория полета составила
точную геометрическую вертикаль — в небо!
— Я не думал, — сказал Порше, выбираясь из блиндажа, — что русская
металлургия способна повершить нашу. Как представитель фирмы Крупна, я
свидетельствую ее поражение.
Т-34 достался немцам неповрежденным, внутри его оставили все, как было
при русских. Водитель имел перед собой портрет Сталина, а башнер,
посылая снаряды в пушку, мог глянуть на фотографию своей курносой с
надписью: «Помни о Люське!» Паулюса поразила убогая простота внутри
машины: не было кресел, обитых красной кожей, нигде не сверкал никель,
но в глубоком лаконизме машины чуялось нечто сосредоточенное ради
единой цели — боевого удара. Немецкие T-III и T-IV создавались из
расчета, что их качества будут выше устаревших советских танков. Но
перед Т-34 машины вермахта предстали жалкими таксами перед породистым
бульдогом. Комиссия обнаружила: Т-34 имел удельное давление на один
квадратный сантиметр в 650 граммов, что и объясняло его высокую
подвижность немецкий же T-IV давил на почву усиленной массой сразу в
один килограмм, что в непролазной слякоти русских дорог обещало большие
неприятности).
— В мире много прекрасных женщин, — сказал Порше. — Однако на конкурсах
красоты выигрывает единственная и неповторимая. Так же с танком! Т-34
пока не имеет аналогов в мире: он — уникален, и скопировать его
невозможно. Если же мы попробуем это сделать, мы сразу упремся в
непрошибаемую стенку технических проблем, которые для Германии
останутся неразрешимыми... А ваше мнение, Паулюс?
— Я нашел единственный недостаток, — сказал Паулюс. — Экипажу слишком
тесно внутри танка, но русские очень любят обитать в тесноте
коммунальных квартир, умудряясь всей семьей ночевать в одной
комнатке...
Немецких конструкторов откровенно страшил дизель из алюминия,
цельнолитые башни из стали особой закалки (они были не знакомы со
сваркой под флюсом по методу нашего академика Е. О. Патона). Но
строптивый Гудериан настаивал именно на получении точной копии
советского танка. Однако и Фердинанд Порше, и инженеры берлинской фирмы
«Даймлер — Бенц», возражали ему:
— Точным копированием русского танка мы распишемся в собственном
бессилии. К сожалению, T-IV уже доведен нами до предельных параметров,
а новейшие его модификации невозможны. Остался единственный путь —
создать танки T-V и T-VI, которые повершат броню и силу Т-34...
Так зародилась идея будущих «тигров» и «пантер».
Но чудовищный призрак «тридцатьчетверки» уже не покидал воображения
немцев, и в создании новых танков Германия отныне лишь подражала
идеальным формам русского танка. Сейчас, когда я пишу эти строки, даже
страшно при мысли, что лучший танк мира Т-34 у нас хотели отвергнуть:
сомнения вызывали дизель, сварной корпус, литая башня и чисто
гусеничный ход, иными словами, все самое достойное в конструкции, что и
принесло танку международную славу. А в 1965 году военная
общественность ФРГ отметила 25-летний юбилей со дня рождения первой
«тридцатьчетверки», и на эту памятную дату немцы наложили мрачную
паутину роковых воспоминаний. Журнал «Зольдат унд техник» признал, что
своим появлением Т-34 дал совершенную конструкцию танка, и потому все
мировое танкостроение (вплоть до конца XX века) будет исходить лишь из
тех технических результатов, что были достигнуты советской наукой. Мы,
отступающие в сорок первом, могли быть уверены, что оружие будет и это
оружие будет лучше вражеского.
* * *
Нервный шок панцер-генералов после появления Т-34 еще не миновал, но
вскоре пришло время удивляться и Герингу, считавшему люфтваффе лучшей
авиацией в мире. У русских вдруг обнаружился какой-то странный самолет
Ил-2 (Ильюшин), в который немецкие асы вколачивали весь боезапас, его
лупили слева и справа, ловчились дать очередь снизу, долбали сверху, от
этого самолета отлетали громадные куски, но он продолжал лететь как ни
в чем не бывало... Маршал авиации Вольфрам фон Рихтгофен, наблюдая за
этим чудом, взывал к своим пилотам в эфир:
— Эй, сопляки! Почему вы его не сбили?
Ответ поразил Рихтгофена в самое сердце:
— Этого ежа даже в задницу не укусишь, а со стороны морды с ним лучше не связываться...
Русские наловчились отбиваться от германских танков бутылками с горючей
смесью, которую немецкие солдаты прозвали «молотовским коктейлем».
Боже, какие только бутылки не летели тогда в немецкие танки — и
водочные, и пивные, из-под нарзана и доппель-кюммеля — и весь этот
крепчайший «коктейль» в первое время здорово выручал русских, ибо (как
не вспомнить Кулика!) с противотанковой артиллерией у нас было неважно.
И уж совсем неожиданно для вермахта однажды что-то провыло в ночных
небесах, и начался... ад: это заработали реактивные «катюши», за их
стонущие вопли прозванные немцами «сталинскими органами». Первое
впечатление от этих «органов» было таково, что бежали в разные стороны
не только немцы, но и наши солдаты, которых — опять-таки ради
секретности! — командование не предупредило о появлении нового оружия.
Один немецкий полковник, на себе испытав воздействие этой «музыки», уже
в плену, весь в обгорелых ошметках, почти оглохший, полупомешанный,
кричал на допросе в нашем штабе:
— Я солдат и смерти я не боюсь! Можете расстрелять меня. Но я не могу
умереть, не увидев прежде это чудовище... Вы сначала покажите мне его,
а потом и расстреливайте!
Гитлер, узнав о целой серии этих «новинок» на русском фронте, был
отчасти тоже шокирован, а сложный вопрос о массовом производстве зубных
щеток в СССР сразу перестал его волновать. В разговоре с Альфредом
Йодлем он как-то спросил:
— Интересно, что еще могут изобрести эти варвары?
Йодль ответил фюреру, что, судя по всему, вермахту зимы не миновать, а
в арсеналах России издавна затаилось могучее и страшное оружие,
способное решать стратегические задачи.
— Не пугайте меня, Йодль, что вы имеете в виду?
— Мой фюрер, это страшилище... валенки.
— Вы шутите, Йодль?
— Шучу. Но мне вспомнилось, что в армии Наполеона уцелели лишь те шутники, которые обзавелись валенками...
