Традиции в армии - вещь абсолютно уникальная. Пожалуй, лишь какая-
нибудь уж очень древняя религия может похвастаться прочностью,
устойчивостью связей, отношений между событиями и явлениями,
неизменностью их эмоциональной оценки, моторных и вербальных реакций на
происходящее.
Похоже, что в этом смысле российская армия - самая сильная. Попытки ее
морального разложения в виде внедрения всякой там заморской
политкорректности и культурной чуткости бесплодны и, видимо, обречены.
"Эй ты полковник..."(Виктор, выпуск 344) - собственно, в этом и
заключается quasi una fantasia (О.И.Бендер) армейских традиций. И,
пусть полковники не обижаются, это хорошо.
В середине семидесятых группа творческой интеллигенции (умели рисовать
красным и синим карандашом на картах и писать каллиграфически), была
направлена из своей в/ч в Москву в Минобороны для воплощения масштабных
во всех отношениях замыслов военного командования страны.
Шла подготовка к очередным грандиозным учениям то ли по отработке наших
посягательств, то ли по защите от посягательств на нас. К учениям надо
было разрисовать немыслимое количество карт, схем, таблиц и прочей
наглядной агитации.
Как там все было - предмет отдельной истории. Скажу только: приятно
бывает морозным осенним (зимним) утром, после ночного ползания по
расстеленным на полу картам, пройтись от Фрунзенской набережной до
метро с поднятой в воинском приветствии рукой навстречу спешащей в
Министерство километровой колонне офицеров - от лейтенанта до
полковника, а то и генерала.
Работы было много, ночи напролет. Ошибки и небрежность исключались: кто
пробовал удалить следы от японского фломастера с карты - тот понимает.
Соответственно, все мы постоянно находились в радикально
мизантропическом состоянии духа. И реагировали на посетителей, особенно
заказчиков-проверяющих и просто праздношатающихся Знающих_Как_Надо
весьма остро.
Поэтому когда в полночь-заполночь за спинами стоящих на карачках
художников возник некто, бодро пробасивший "Ну что, бойцы, зае...сь?",
реакция была мгновенной и привычной
- Тебя бы раком поставить мордой вниз, да чтоб всякие опе..олы под руку бухтели... Пошел бы ты...
Судя по тому, что в помещении возникла какая-то хриплая пауза, это был
не "ночной прапор", обходивший этажи с целью предотвращения бедствий
(от пожаров до загулявших в своих кабинетах служивых). Стало интересно,
кто это там, сзади сипит.
Обернулись. Е-мое, начальник Управления, генерал-полковник Пикалов!
Оотнюдь не демократ суворовского стиля. Какая нелегкая его сюда занесла?
Наша компания, вскочившая и попытавшаяся принять положение "смирно",
несомненно, произвела на него сильное впечатление. Босые, с трехдневной
щетиной, а кое-кто и с синяком под глазом (когда трешь слипающиеся
глаза испачканными грифельной крошкой руками, синяки получаются очень
натуральными). А запах!
Генерал, надо отдать ему должное, в ситуацию въехал.
- Какие проблемы? Что нужно? До срока успеете?
Ну что тут ответишь? Что неделю отсюда не вылезаем, спим на стульях, едим что бог пошлет? И наверняка не успеем?
- Успеем, трщ гнрал-плковник!
- Ладно, боец,пи..еть не научился, - рявкнул Пикалов. - Продолжать!
И вышел.
Шрифтовик Гоша по кличке "граф - каллиостро" глубокомысленно изрек:
- Мы-то, мерзавцы, думали, что эта комиссия нам поможет...
- Скажи спасибо, что обошлось без пилюлей на месте, - ответил ему кто-то из нас.
- Ага, спасибо, разрешили продолжать. Мерсистое боку.
Продолжили, задницы кверху. Только теперь оные должны были нести еще и
дополнительную функцию - чувствовать. А ну как Начальник устроит разнос
нашему работодателю за "пошел бы ты..."
Не прошло и десяти минут, как учувствовали - за спиной опять возникло нечто.
Это был Пикалов со свитой из десятка разнокалиберных товарищей
офицеров, тоже не очень свежих, и, определенно, не очень понимающих,
зачем их сюда притащили. За исключением нашего босса, который был
бледен и, соответственно, очень даже понимал зачем.
Ну, думаем, сейчас дурь Начальника каждому видна будет. Образцово-показательная ночная взъ..ка личного состава.
- Вот, - пробасил Пикалов, - Я ВАМ НЕГРОВ ПРИВЕЛ. Карандаши там точить, за чаем бегать.
Немая сцена. Занавес.
